Профессия судмедэксперта окутана мифами. Многие думают, что он с утра до ночи исследует тела, с первого взгляда определяет причину смерти, а иногда даже гоняется за преступниками вместе с работниками судебно-следственных органов.
О том, чем в реальности занимаются специалисты Бюро СМЭ, бывает ли смерть мгновенной и может ли живой человек попасть в морг, altai.aif.ru рассказал Алексей Шадымов.
Начальник Алтайского бюро судебно-медицинской экспертизы, доктор медицинских наук, профессор, главный внештатный специалист по судебно-медицинской экспертизе регионального минздрава.
«Как красиво посадили»
Алтайская школа судебных медиков славится на всю страну. Эксперты помогают в раскрытии многих резонансных уголовных дел. Один из ярких случаев произошел в 90-е.
Во время второй чеченской войны убили омоновца из Алтайского края. Мужчина был командиром блокпоста, он подозревал, что его прапорщики торгуют оружием и боеприпасами. Военный предупредил командира соседнего поста о догадках, и приступил к расследованию.
Во время переговоров омоновца застрелили из ПСС (советский самозарядный пистолет, обеспечивающий бесшумную и беспламенную стрельбу на дальность до 50 метров), а, чтобы замести следы, подложили под него гранату и имитировали нападение.
Первичную экспертизу проводили непосредственно на Кавказе. Вскрытие подтвердило, что в мужчину попали несколько пуль и потом он подорвался на гранате. Казалось, что все очевидно, с этими результатами его и повезли хоронить на родину.
«Однако, следователь прокуратуры решил обратиться к нам с просьбой провести повторную экспертизу, потому что у него были сомнения в изначально предложенной версии события.
Мне поручили провести новую экспертизу, и я обнаружил пулю от ПСС, которую не нашли при первичной экспертизе. Также мы установили, что разлет осколков не соответствует взрыву гранаты на расстоянии, их направление свидетельствует о том, что взрыв был контактным», — вспоминает профессор.
В итоге поменялись обстоятельства и причины смерти мужчины, расследование продолжалось, а через некоторое время состоялся суд над виновными.
«Участники процесса обвиняли меня в том, что я фальсифицирую данные. Более того, сказали, что прислушались бы, если бы я был компетентен и ранее ознакомился с общеизвестной книгой «Огнестрельные повреждения», — рассказывает Алексей Борисович.
— К их удивлению, она была с собой у ординатора, он достал ее и открыл страницу про огнестрельные повреждения черепа, где как раз была ссылка на мои исследования по этой теме. Тогда вопросы отпали, а обвиняемый с азартом произнес: «Блин, зато как красиво посадили…»».
Никогда не боялся трупов
Алексей Борисович официально в профессии 40 лет, но знаком с этой сферой с детства — его мама всю жизнь работала в судебной медицине, а папа следователем. Профессор говорит, что никогда не боялся трупов, и уже на втором курсе работал санитаром в морге.
«Для нас тело умершего — объект исследования. Мы изучаем смерть для «восстановления справедливости», поэтому эта мотивация все оправдывает.
Наш долг устанавливать причинно-следственные связи, наши главные эмоции — поиск и интерес, здесь нет места чувству страха или отвращению.
Когда подходите к скелету динозавра, вы же не относитесь к нему как к чему-то мертвому, он для вас — экспонат музея, хотя все равно остается трупом», — пояснил судмедэксперт.
Главное отличие патологоанатома от судмедэксперта в том, что первый в основном занимается случаями ненасильственной смерти (болезни). Судмедэксперта же подключают, когда причина летального исхода насильственная или неочевидная.
«Все сложные случаи, когда просто не могут выдать справку о смерти, попадают к нам. Прежде всего, нужно установить, была ли кончина насильственной.
Мы ищем в организме яды, анализируем травмы, различные пороки развития или какие-то внешние факторы воздействия, которые могли усугубить ситуацию.
Главная задача — установить, кто или что способствовало наступлению смерти, так как в таком случае ведется следствие», — отметил Алексей Шадымов.
А живой человек может попасть в морг?
Профессор подчеркивает, что медики работают не только и даже не столько с трупами, сколько с живыми людьми. При этом перепутать одного с другим врач, и конечно, судебно-медицинский эксперт, не может. Истории о том, как живые люди просыпались на столе в морге, собеседник называет мифами.
«В науке есть примеры, когда люди находились в состоянии, имитирующем смерть, а потом приходили в себя и как бы оживали, хотя на самом деле и не умирали.
Если тело осматривает эксперт, то он точно скажет, есть ли здесь абсолютные признаки смерти. Пока нет трупных явлений, значит этот человек жив и вскрывать его точно никто не будет».
В качестве примера «живого трупа» эксперт вспомнил случай, который произошел во времена освоения целины. Тогда в первую городскую больницу Барнаула привезли замерзшего человека, обнаруженного в тракторе в конце осени, мужчина был «деревянной плотности».
Житель региона восемь часов получал необходимую медицинскую помощь в больнице, его успешно реанимировали, а потом врачи даже гуляли на свадьбе везунчика.
«Настоящий детектив»
Быть судмедэкспертом — значит постоянно держать руку на пульсе и выдерживать любую нагрузку. «Мы похожи на медиков скорой помощи. Правда, в отличие от них доходим до крайности.
Спасенный человек может дать разъяснения врачу, а у нас при работе с телом полная неизвестность — настоящий детектив.
Возможно, эта тайна и накладывает определенный отпечаток на нашу профессию», — рассказывает Алексей Шадымов. В сериалах эксперт может определить причину смерти, просто взглянув на труп. В реальности все гораздо сложнее.
«Кино существует, чтобы не образовывать, а удивлять, притягивая внимание. Важно удержать зрителя у экрана как можно дольше, поэтому правду о нашей работе там показывают редко», — говорит профессор.
«У нас всего три ответа на все вопросы: да, нет и не знаю»
Основная работа судебного медика — аналитическая. Экспертизы назначаются по всем уголовным, гражданским или административным делам, когда речь идет о жизни и здоровье человека.
Часто заключение судмедэксперта может сыграть решающую роль в расследовании. При этом у медика нет права на ошибку, он несет уголовную ответственность и всегда должен оставаться объективным.
«Эксперт — независим, а судебная медицина — один из критериев свободного общества. Проведение экспертизы жестко регламентировано государством, но нет прямого администрирования.
Экспертизы назначают судебно-следственные органы, но они не имеют возможности ни финансировать, ни выбрать конкретного специалиста, ни указать на особенности проведения исследований», — подчеркнул Алексей Борисович.
В случае несогласия с решением медика, можно назначить другую экспертизу, однако результаты первой все равно будут брать во внимание.
«Вы наверняка смотрели фильмы о судах и ловили себя на мысли, что когда кто-то дает показания, то вы ему верите. Потом слово дают другой стороне, и вы впадете в панику, потому что опять не сомневаетесь в правдивости чужих слов.
Облегчение наступает, когда оглашают заключение эксперта, — рассказывает профессор. — Из всего объема информации он выбирает вещи в порядке значимости и выстраивает из них доказательства.
В итоге становится понятно, что тот, кто плакал — врал, а кто оправдывался — был прав. Правда, это в том случае, если у эксперта есть аргументы. Вообще у нас всего три ответа на все вопросы: «да», «нет» и «не знаю», важно суметь их обосновать».
От чего умирают чаще всего?
Если говорить о причинах насильственных смертей, то в большинстве случаев человек умирает от недостатка кислорода, какого-то вида асфиксии.
Вариантов множество — утопление, аспирация, инфаркт сердца, смерть во сне, переохлаждение, убийство, ДТП и пр. Например, при передозировке этиловым спиртом выключается дыхательный центр и человек забывает, что нужно дышать.
«Люди достаточно долго могут жить при низкой температуре, в отсутствии еды и воды, однако без кислорода продержатся лишь несколько минут», — напоминает эксперт.
На практике установить причину смерти бывает крайне сложно. Не редкость, когда предполагают одну, а оказывается другая.
«Можем найти в раскуроченном автомобиле человека, у которого несовместимые с жизнью повреждения. Нужно установить механизм травмы, — объясняет Алексей Борисович.
— В процессе можем обнаружить отравляющие вещества или же найти пулю в голове. Однако такие случаи — редкость. Скорее найдем разрыв сердца и станет понятно, что водитель сначала умер, а уже потом въехал в дерево».
«Здоровый организм не должен умереть просто так»
Если человек умирает быстро, но относительно закономерно (от какой-то болезни), то смерть можно назвать скоропостижной, это медицинский термин. Например, врачи знают диагноз пациента и понимают, что он не будет долгожителем.
«Мы предполагаем, что болезнь может привести к смерти, но не знаем, когда именно это произойдет. Тот же сахарный диабет вызовет расстройство внутренних обменных процессов, и все заканчивается летальным исходом», — отметил профессор.
Но как объяснить внезапные смерти? Часто люди удивляются, что еще вчера человек был здоров, а на следующий день неожиданно умер. Для близких это кажется загадкой, но не для судмедэксперта — причину случившегося удается найти почти всегда.
«Здоровый организм не должен умереть просто так. Конечно, есть и необъяснимые вещи, когда человек просто ложится спать и не просыпается, у него останавливается сердце, — говорит судмедэксперт.
— Никто не знает, почему это произошло именно сейчас, и такой случай не редкость, стечение обстоятельств, какой-то внутренний сбой в организме». Также, по словам Алексея Борисовича, с точки зрения науки мгновенной смерти не бывает.
«Умирание достаточно длительный и сложный процесс. На самом деле человек никогда не умирает мгновенно. Пока одни ткани или органы еще живут, другие уже умерли.
Это такой большой комплекс разных форм существования, который и позволил предполагать, что кроме бренного тела, есть еще и душа.
В живом организме все гораздо сложнее, чем в машине, которая останавливается, когда глохнет двигатель», — пояснил профессор. Уже тысячи лет люди пытаются ответить на вопрос, что такое душа и существует ли она на самом деле.
«Душа… Я не знаю, что это такое, но уверен, что она у меня есть. Верю, что одни тела и души совместимы, а другие — нет. Что-то точно есть, но вот что, никто не знает.
Факт в том, что человек — это не просто биологический организм, у нас есть сознание, мы думаем, и мысли влияют на нас, определяют отношение к жизни.
А если мы вспоминаем умерших после смерти — это значит, что их нет или все таки-есть? Существуют вещи, которые изучить невозможно и вопросы, которые остаются без ответов», — рассуждает Алексей Борисович.
История по костям
Изучая останки, эксперты совместно с коллегами могут восстановить утраченную историю. Несколько лет назад при проведении земляных работ на месте строительства дома по улице Балтийской в Барнауле обнаружили более 10 трупов пленных белогвардейцев, порубленных шашками.
На кафедре судебной медицины АГМУ изучили останки и установили обстоятельства гибели людей. Позже выяснилось, что их гнали из Новосибирска в Бийск, но по какой-то причине в этом месте (тогда это было далеко от города) порубили шашками с коней и прикопали в овраге.
«После того, как мы провели эту сложную экспертизу, были установлены личности погибших, обстоятельства их смерти, совместно с новосибирскими и алтайскими историками восстановлены документы и закрыто архивное дело по исчезновению конвоя и пленных колчаковцев», — отметил Алексей Борисович.
Судмедэксперт подчеркнул, что при этом большая часть работы связана отнюдь не с умершими. Грубо говоря, на каждого погибшего приходится несколько десятков экспертиз живых людей.
«Наша работа нужна не мертвым, она нужна живым. Не секрет, человек всегда стремится к тому, что ему недоступно. Всех волнует смерть только потому, что непонятно, что будет дальше, да и назад еще никто не возвращался. На самом деле ничего интереснее жизни нет», — подчеркнул профессор
Он добавил, что за годы работы отношение к смерти не изменилось, ведь это личная сфера, которая не зависит от увиденного.
«Расставание души и тела — индивидуальный процесс. Понять или прочувствовать за других его нельзя. Одни случаи вызывают ужас, другие — успокоение, если понимаешь, что человек отмучился. Однако при этом твое отношение к смерти не меняется, ведь это сугубо личная история», — резюмировал Алексей Борисович.
