Вопрос:
«Какую смерть православная церковь считает постыдной и какую непостыдной?»
Ответ батюшки:
Смерти бывают разные. Бывают внешне постыдная смерть, которая венчает мученическим венцом кончину жизни великого святого. Например, священный мученик Фаддей Тверской из собора новомучеников был утоплен в туалете в тюрьме.
Тем не менее смерть его велика и прекрасна в очах Божьих. Потому что смерть грешников люта, и честна пред Господом смерть преподобных Его.
Честная смерть – это не всегда красивое умирание на смертном одре, окруженном родственниками с почестями и почитанием.
Мы знаем, что очень много святых новомучеников, которые причислены к лику святых, умерли в мучениях, в бараках, не были отпеты и погребены в безвестных общих могилах в мерзлой земле, во рвах Колымы или КазЛАГа. Тем не менее, их смерть великая и святая.
Прежде всего благая смерть – это тогда, когда человек к смерти приготовился своей праведной жизнью.
Тогда как бы ни сложились Божьим промыслам обстоятельства смерти, все равно именно смерть этого человека церковь празднует как его день, как переход в вечную жизнь и как окончательную победу в том пути, который христианин здесь на земле предпринимает в сторону и по направлению к Царству Небесному.
Но, конечно, каждому из нас хочется смерти и непостыдной, и благой. И мы об этом за каждым богослужением молимся.
Конечно, благой христианской кончиной мы считаем смерть, когда человек приготовился к ней соборованием, подробной исповедью и причастием тел и крови Христовых, когда он готовится к ней молитвой, когда он окружен любящими его людьми, которые любят его не только потому, что он родственник, а потому, что он прожил христианскую жизнь и свидетельствовал своей жизнью, и своей смертью свидетельствует о Царстве Небесном.
Бывают такие отпевания, когда на душе просто Пасха, несмотря на то что это расставание с человеком до всеобщего воскресения, на этот неведомый нам, может быть, огромный отрезок времени.
Тем не менее, действительно, душа чувствует радость, потому что человек входит к своему Небесному Отцу, куда, предтечею за нас, как апостол Павел говорит, вошел Иисус Христос.
Входит туда, где Господь уготовил нам многие обители, где ждет нас, где утешает человека, где не будет ни болезни, ни воздыхания, ни горя, ничего не будет.
Но, как говорит Григорий Богослов, вечная жизнь в славословии Бога, то есть вечная жизнь в молитвенном славословии. Конечно, такой кончины все мы себе хотим, и от такой кончине мы постоянно молимся.
Бывает смерть постыдная. Какова эта смерть?
Это смерть человека, который прошел свой жизненный путь и подходит к его окончанию бессмысленно, с Богом он не встретился. Бог в его жизни не занимал никакого места или очень маленькое.
Вся его жизнь была нацелена на что-то другое. И вот когда он постарел, когда храм его телесный разрушается, вдруг оказывается, что больше незачем жить. Вот это страшная смерть.
При этом некоторые волевые скрепы человека ослабевают, и наружу вырываются те страсти, которые раньше, может быть, просто из-за стыда перед другими людьми он в себе сдержива
Мы все знаем и видели, как это бывает, когда в старческой деменции 83-летний старик, например, начинает приставать к сиделке. Или человек начинает считать, что все видят в нём жертву, хотят его убить, отравить, зарезать.
Это бывает иногда просто страшно для родственников, которые никак не могут свыкнуться с тем, что их папа любимый, который всё время был такой сильный, крепкий, волевой, властный, так в нём всё разваливается.
Это действительно стыд, такая немощь, которая, когда она обильно приправлена страстями, особенно неприязнью, гневом или злобой на другого человека, тогда, конечно, состояние этого человека постыдное.
Я могу сказать о самой постыдной смерти, которой я был косвенным свидетелем. В течение семи лет я нёс послушание в канонической комиссии города Москвы, это так называемая каноническая группа при епархиальном совете, где принимают документы и отдают на рассмотрение архиерею о повторных браках и об отпевании самоубийц.
Приходят люди, раздавленные горем, потому что их родственник наложил на себя руки, и им кажется, что отпевание может ему помочь. Церковь совершает отпевание самоубийц только в одном случае – если человек был вне ума, в невменяемом состоянии, сумасшедший. Но чаще всего это или пьянство, или просто потеря смысла жизни.
И вот был такой страшный случай, который я никогда не забуду. Пришла пожилая женщина со своей родственницей. Глаза красные, зареванные. Муж, воспользовавшись охотничьим ружьём, свел счёты с жизнью.
Спрашиваю:
«Какова причина? Он болел психически?»
— «Нет, был совершенно здоров»
— «А что такое?»
— «Он потерял способность к супружеской жизни».
То есть для него смыслом жизни была эта плотская часть супружества. Ни внуки, которые в ужасе, ни дети, ни знакомые не остановили человека.
И, конечно, для него Господь был никем. Не было в его жизни Господа, иначе он бы так не поступил. Вот это, может быть, самая страшная, самая постыдная кончина. Потому что все понимают, что этот человек жил как животное просто.
Это для христианина, для крещеного человека, это, наверное, самое страшное окончание жизни. Господь так складывает обстоятельства нашей жизни, так складывает нашу телесную немощь, чтобы мы меньше могли действовать вовне, но, чтобы мы больше трудились в молитве, чтобы мы приближались к Богу.
Если посмотреть, то раньше так и было. Пожилой человек, даже дворянского рода, он, допустим, принимал постриг и становился монахом.
В общем, последнюю часть жизни он проводил в усиленной молитве. Даже не принимая постриг, пожилой человек – это молитвенник в доме. Да, он не может ни пахать, ни сеять, ни рубить дрова, но он за всех молится.
Человек, насыщенный молитвой, полностью обращенный к Богу, когда его Господь забирает, когда он отходит к Господу, тогда его кончина и есть мирная и благая. Когда он причащается перед этим телу и крови Христовым, то это и есть кончина во Христе. Вот такой кончины мы все себе желаем.
