«Евтушенко меня предал…» Как мать и бабушка разрушили детство девочки — поэтессы Ники Турбиной

Мировая слава накрыла юную поэтессу в девять лет. В 1983 году увидел свет первый томик стихов Ники Турбиной “Черновик”. И любители поэзии были поражены. Как этой маленькой девочке удаётся слагать взрослые стихи, пронизанные глубоким смыслом и жизненным опытом?

На перроне, в нестёртых следах Пастернака
оставляя свой след,
ты вздохнула, как будто бы внутрь простонала,
восьмилетний поэт.

Евгений Евтушенко взял над юной поэтессой шефство. Стал покровителем и наставником. И понеслось! Интервью на радио, съёмки на телевидении, победа на престижном поэтическом фестивале в Венеции и награждение «Золотым львом».

Своего отца Ника не помнила и «дядю Женю» боготворила. А потом всё закончилось. И юное дарование не выдержало бремя славы и равнодушие близких.

Проблемы начались в переходном возрасте. К тому времени и психика ребёнка была уже расшатана. Будучи с дочкой на гастролях в США, Майя Никоноркина и бабушка Людмила Карпова то и дело слышали от врачей:

Нику нужно показать психотерапевтам. По причине слишком депрессивных для ребёнка стихов и славы, обрушившиеся на девчушку. Такое не под силу даже многим взрослым! А Ника лишена детства. Это не пройдёт бесследно. Но никто специалистов не слушал…

В 11 лет Турбина получила моральный удар. Мама вышла замуж и родила Нике сестру Машу. Всё внимание родительницы было отдано младшенькой.

А обиженная девочка-поэтесса стала жить с бабушкой. Но той было не под силу справиться. Юная звезда плохо училась и вела себя вызывающе. Сделала себе «хиповую» причёску, “не проходите мимо”… Бунтовала, била стёкла, резала вены…

В 13 лет переехала в собственную квартиру, купленную матерью и отчимом. Бабушка устала с Никой воевать, а «дядя Женя» больше общаться не хотел. Но было всё так просто…

Читайте также  "Тяжелое" детство, блатной отец и богатый отчим-итальянец. Почему я не верю, что Ксения Бородина "вышла из народа и сделала себя сама"

Мама и бабушка Ники постоянно требовали больших гонораров. За издание “Черновика” Турбиной выплатили 1500 рублей. Евтушенко оплачивал все её творческие зарубежные поездки. Но родным юной поэтессы было всё мало. И поэт стал отстраняться. А Ника обижалась и злилась:

Ему был нужен юный гений. А я им перестала быть! “Дядя Женя” испугался. У меня был сложный период, я стала агрессивной. Зачем со мной возиться? И Евтушенко меня предал, бросил! Я же не принц Уэльский! Поэт скупо оправдался, мол, устал помогать. И не получать благодарности в ответ.

Тогда-то в жизни Ники появился алкоголь. Восхищение публики осталось позади. Рядом ни одного близкого человека! Да, уже в 14 лет появились первые» женихи». Ну и они возле вздорной, со сложным характером девочки не задерживались.

Вокруг зияла пустота. И это её раздавило. С трудом получив школьный аттестат, она рванула в Швейцарию, где год жила с 74-летним богачем-психиатром Джованни Мастропаоло.

Старый развратник пригласил Турбину под предлогом, что её чудесные стихи помогут в лечении его пациентов в рамках арт-терапии. И подтолкнул в пропасть… У психиатра был роскошный бар. Ника окончательно пристрастилась к выпивке.

Она вернулась в столицу, потому что ”Джованни ей надоел”, и ещё пыталась выстроить свою жизнь. Год училась в ГИТИС, но вскоре ушла. Потом был Институт культуры. Но там терпеть её пьянство, и постоянные прогулы не стали.

Турбина кодировалась, но это не помогало. А весной 1997 года шагнула нетрезвой из окна своей квартиры. Сломала позвоночник, рёбра, руки. Но выжила.

Потом объявила, мол, случайно всё вышло, вытряхивала пыльный ковёр и свалилась. А ровно через пять лет всё повторилось.

Читайте также  Сын как брат: мамы-актрисы и их звездные сыновья-красавцы. Они смотрятся рядом ровесниками

Ника со своим сожителем с Сашей Мироновым пришла в гости к подруге Инне. Они выпили. Саша с Инной ушли за выпивкой, а Турбину заперли. Прошло совсем немного времени, и прохожие услышали крик: “Я сейчас упаду! Помогите!”

На пятом этаже, вцепившись в карниз, висела девушка и страшно кричала. Люди засуетились. Стали снимать себя кофты и складывать под окнами. Кто-то тащил одеяло.

Миг — и руки разжались. Через пять минут приехала скорая. Медсестра трясущимися руками вставила в вену несчастной иглу капельницы. Но бедняжка вдруг открыла глаза и прошептала:

Уже не надо…
Когда-то она написала:
Голос мой оборвался болью.

Как жаль… Слишком рано на неё обрушились слава, забвение. И не было никого рядом, кто помог бы справиться с одиночеством и демонами души.

ИСТОЧНИК